Глава I
Дима
Сегодня Пасха и, по традиции, я приехала домой. Хотя с каждым разом понятие "дом" становится более размытым и безрадостным. Спасибо тебе, Дима!
Ненавижу это состояние, когда меня переполняет злость и раздражение. А поделать ничего не могу. Сил нет смотреть на то, что творит Дима и как к этому относятся бабушка, дедушка и даже мама, которой на расстоянии говорить легче.
Благодаря Диме я стою перед выбором: приезжать ли домой или нет. Терпеть его выкрутасы невыносимо, говорить ему ничего нельзя, т.к. бабушка в любом случае будет на его стороне. Для нее он "бедный, несчастный сын" для меня - неблагодарная сволочь. Оборзевшая неблагодарная сволочь.
Нет сил описывать все его неисчисляемые выкрутасы, да и нет желания все это описывать, а вот состояние свое я могу описать всего-навсего одним словом: гадко.
Одно я поняла совершенно точно: нельзя так сильно любить своих детей. Нет, не так: нельзя так слепо любить своих детей. Хорошо, если ребенок это понимает и усилия родителей не проходят даром. А если нет? А если нет, не надо делать того, что делают мои родные по отношению к Диме.
Глава II
Дед Данил
Звонил сегодня дед из Альметьевска. Хотя дедом назвать его получается с трудом. И дело даже не в мат.помощи, которой никогда не было мне от их семьи, с тех пор, как умерла бабушка. Бог с ними. Дело в отношении ко мне вообще. Нет, он меня не обижал, но и не было его рядом, когда мы с мамой в этом нуждались. А сегодня звонит, говорит, что его никто не навещает... И жаль его, и вопрос напрашивается: а где же те, кому вы помогали? А нет их, плевать им. Будь я на их месте, моя совесть бы зачесалась. Но в моем случае она может спать спокойно.
Скажем так: спасибо, ваш сын (мой папа) дал мне жизнь. Спасибо бабушке за бесчисленные подарки. Ну вот и все. В целом же, многие другие люди, некоторые из которых и не являются моими родственниками, принимали в моей жизни гораздо большее участие.
Глава III
Горькая
Почему горькая? Да потому, что я недавно пришла к выводу и выводу далеко неутешительному: среди моих родных нет ни одного человека, на которого я хотела бы быть похожа, с которого мне бы хотелось брать пример. Ни одного человека. Оттого и горько. Разумеется, у моих родных есть хорошие качества. Кое-что, надеюсь, передалось и мне, но мне этого недостаточно. Я не чувствую внутри себя прочного стержня, не чувствую определенности. Все какие-то противоречия, непонятные пятна, сама от этого устаю. Меня воспитывали не люди, а книги. Я прочла много хороших книг, но книги бывают разными. Каждый автор излагает свое мнение, свой взгляд на жизнь и вот в какой-то момент, раз за разом поглощая эти самые чужие взгляды, они все перемешиваются, как белье в стиральной машинке. И все, в голове сумбур и смесь французского с нижегородским. Нет, конечно, кое-какие постулаты я соблюдаю неукоснительно, но все же...
Очень хочется поговорить с кем-нибудь об этом, но с кем - не знаю.
Дима
Сегодня Пасха и, по традиции, я приехала домой. Хотя с каждым разом понятие "дом" становится более размытым и безрадостным. Спасибо тебе, Дима!
Ненавижу это состояние, когда меня переполняет злость и раздражение. А поделать ничего не могу. Сил нет смотреть на то, что творит Дима и как к этому относятся бабушка, дедушка и даже мама, которой на расстоянии говорить легче.
Благодаря Диме я стою перед выбором: приезжать ли домой или нет. Терпеть его выкрутасы невыносимо, говорить ему ничего нельзя, т.к. бабушка в любом случае будет на его стороне. Для нее он "бедный, несчастный сын" для меня - неблагодарная сволочь. Оборзевшая неблагодарная сволочь.
Нет сил описывать все его неисчисляемые выкрутасы, да и нет желания все это описывать, а вот состояние свое я могу описать всего-навсего одним словом: гадко.
Одно я поняла совершенно точно: нельзя так сильно любить своих детей. Нет, не так: нельзя так слепо любить своих детей. Хорошо, если ребенок это понимает и усилия родителей не проходят даром. А если нет? А если нет, не надо делать того, что делают мои родные по отношению к Диме.
Глава II
Дед Данил
Звонил сегодня дед из Альметьевска. Хотя дедом назвать его получается с трудом. И дело даже не в мат.помощи, которой никогда не было мне от их семьи, с тех пор, как умерла бабушка. Бог с ними. Дело в отношении ко мне вообще. Нет, он меня не обижал, но и не было его рядом, когда мы с мамой в этом нуждались. А сегодня звонит, говорит, что его никто не навещает... И жаль его, и вопрос напрашивается: а где же те, кому вы помогали? А нет их, плевать им. Будь я на их месте, моя совесть бы зачесалась. Но в моем случае она может спать спокойно.
Скажем так: спасибо, ваш сын (мой папа) дал мне жизнь. Спасибо бабушке за бесчисленные подарки. Ну вот и все. В целом же, многие другие люди, некоторые из которых и не являются моими родственниками, принимали в моей жизни гораздо большее участие.
Глава III
Горькая
Почему горькая? Да потому, что я недавно пришла к выводу и выводу далеко неутешительному: среди моих родных нет ни одного человека, на которого я хотела бы быть похожа, с которого мне бы хотелось брать пример. Ни одного человека. Оттого и горько. Разумеется, у моих родных есть хорошие качества. Кое-что, надеюсь, передалось и мне, но мне этого недостаточно. Я не чувствую внутри себя прочного стержня, не чувствую определенности. Все какие-то противоречия, непонятные пятна, сама от этого устаю. Меня воспитывали не люди, а книги. Я прочла много хороших книг, но книги бывают разными. Каждый автор излагает свое мнение, свой взгляд на жизнь и вот в какой-то момент, раз за разом поглощая эти самые чужие взгляды, они все перемешиваются, как белье в стиральной машинке. И все, в голове сумбур и смесь французского с нижегородским. Нет, конечно, кое-какие постулаты я соблюдаю неукоснительно, но все же...
Очень хочется поговорить с кем-нибудь об этом, но с кем - не знаю.